Ричард Столмен
Фонд свободного программного обеспечения, основатель
(Эта статья была опубликована “Би-Би-Си Ньюс” в 2008 году.)
Уделять так много внимания увольнению Билла Гейтса значит обходить стороной суть вопроса. В действительности значение имеет не Гейтс или Microsoft, а безнравственная система ограничений, которую Microsoft — как и многие другие компании — навязывает своим клиентам.
Возможно, это заявление удивит вас, ведь большинство интересующихся компьютерами людей весьма неравнодушно к Microsoft. Как предприниматели, так и политики, которых они приручили, восхищаются успехом, с которым компания выстроила империю, которая простирается на столько пользователей компьютеров. Многие из тех, кто напрямую не связан с вычислительной техникой, ставят в заслугу Microsoft достижения, которыми эта компания только воспользовалась — такие, как дешевые и быстрые компьютеры или удобные графические интерфейсы пользователя.
Филантропия Гейтса в области здравоохранения бедных стран завоевала расположение некоторых людей. “Лос-Анджелес таймс” отмечала, что его фонд ежегодно расходует от пяти до десяти процентов своих средств и вкладывает остальное в акции; иногда это акции компаний, деятельность которых, как предполагает газета, ведет к загрязнению окружающей среды и заболеваниям в тех же самых бедных странах. (Обновление 2010 года: совместно с агропромышленным гигантом, компанией Cargill, Фонд Гейтса поддерживает проект, частью которого могло бы быть насаждение генетически модифицированной сои в Африке.)
Многие специалисты по компьютерам особенно ненавидят Гейтса и Microsoft. У них нет недостатка причин для этого. Microsoft постоянно ведет себя недобросовестно по отношению к конкурентам; трижды суд выносил обвинительный приговор в отношении компании. (Буш, давший Microsoft обойти второй приговор в США, был приглашен в штаб-квартиру Microsoft для переговоров о фондах поддержки в выборах 2000 года. В Великобритании компания Microsoft основала крупный филиал в округе Гордона Брауна. И то, и другое законно; и то, и другое потенциально связано с подкупом.)
Многие пользователи ненавидят “налог Microsoft” — договоры купли-продажи, которые заставляют вас платить за Windows на вашем компьютере, даже если вы ею не пользуетесь. (В некоторых странах вы можете вернуть эти деньги, но для этого требуются непомерные усилия.) Еще есть цифровое управление ограничениями: особенности программ, спроектированные, чтобы “перекрыть” вам свободный доступ к вашим файлам. (Повышенные ограничения пользователей — это, кажется, главное достижение системы Vista.)
Далее, есть произвол несовместимостей и помех взаимодействию с другими программами. (Именно поэтому Евросоюз потребовал от Microsoft опубликовать спецификации протоколов.) В этом году Microsoft укомплектовала комитеты по стандартизации своими сторонниками, чтобы обеспечить утверждение в ИСО своего громоздкого, нереализуемого и запатентованного “открытого стандарта” для документов. (Евросоюз в настоящее время расследует это.)
Эти действия, конечно, несносны, но это не изолированные события. Это систематические симптомы более глубокого зла — несвободных программ (большинство людей не считает это злом).
Программы Microsoft распространяются по лицензиям, с которыми пользователи остаются разобщенными и беспомощными. Они разобщены, потому что им запрещено обмениваться копиями с кем бы то ни было. Они беспомощны, потому что у них нет исходного текста, который могут читать и править программисты.
Если вы — программист и хотите изменить программу, для себя или для кого-то другого, вы не можете. Если у вас предприятие, и вы хотите подрядить программиста переделать программу, чтобы она лучше удовлетворяла вашим нуждам, вы не можете. Если вы копируете ее, чтобы передать знакомому — простое проявление добрососедских отношений — они называют вас “пиратом”. Компания Microsoft хотела бы, чтобы мы считали помощь своему соседу нравственно равнозначной нападению на корабль.
Самое важное из того, что сделала Microsoft — содействие этой несправедливой общественной системе. Личность Гейтса ассоциируется со всем этим благодаря пресловутому открытому письму, в котором он порицал пользователей микрокомпьютеров за обмен копиями его программ. По сути, в нем говорилось: “Если вы не дадите мне разобщать вас и делать беспомощными, я не стану писать программы, и никаких программ у вас не будет. Подчинитесь мне, или вы проиграете!”
Но несвободные программы изобрел не Гейтс, и тысячи других компаний делают то же дело. Это дурно независимо от того, кто это делает. Microsoft, Apple, Adobe и прочие предлагают вам программы, дающие им власть над вами. Смена руководства или компании не важна. Изменить нам нужно саму систему.
В этом и заключается сущность движения за свободное программное обеспечение. “Свободное” здесь означает свободу: мы пишем и публикуем программы, которые пользователи вольны изменять и передавать другим. Мы делаем это планомерно ради свободы; некоторым из нас платят, многие делают это на общественных началах. У нас уже есть полные свободные операционные системы, в том числе GNU/Linux. Наша цель — выработать все многообразие полезных свободных программ, чтобы ни перед каким пользователем компьютеров не стояло искушение отказаться от своей свободы, чтобы получить программы.
В 1984 году, когда я дал начало движению за свободное программное обеспечение, я едва ли знал о письме Гейтса. Но я слышал подобные требования от других, и у меня был ответ: “Если ваши программы станут нас разобщать и делать беспомощными, не пишите их, пожалуйста. Без них нам намного лучше. Мы отыщем другие способы пользоваться своими компьютерами и сохраним свою свободу”.
В 1992 году, когда операционная система GNU стала полной благодаря ядру, называвшемуся Linux, нужно было быть чародеем, чтобы пользоваться ею. Сегодня GNU/Linux дружественна к пользователю: кое-где в Испании и в Индии она стала школьным стандартом. Ею пользуются десятки миллионов людей по всему миру. Вы тоже можете пользоваться ею.
Гейтс, может, и ушел, но стены и преграды несвободного программного обеспечения, которые он помог создать, остаются — пока. Разрушить их должны мы.